Фольклорные сказки:

   народности

   темы

   жанры  

Легенды и предания

Литературные сказки

Озорные сказки  

Умные статьи

Собиратели  сказок

Сказители

Колонка

редактора

Невероятные новости

Любимые ссылки

Домой

 

ЗиМнЯя сКаЗкА 

 

Вопрос дня

 

Форум

на fairypot

 

Разговоры

Книга предложений

Обменяемся ссылками

Яндекс цитирования

Рейтинг@Mail.ru 

 

 

 

 

 

Детская сказка

Полет фантазии глазами редактора

 

Глава 1

(Дети и сказка)

 Глава 2

(Литературная сказка)

 

Руфина БЕЛКИНА


Дети и сказка

Круг детского чтения

Сказка как жанр

Сказка как инструмент освоения мира
              
Интеллект
              
Психическое развитие и мировой культурный процесс

        Литературный вкус
 

Похоже, что сказка еще в детстве крепко зацепила нас за живое. А теперь мы (все или почти все) не можем расстаться со своей первой любовью и обожаем ее во всех ее проявлениях. Сказка рядится во что угодно. Даже в детектив или триллер. Пусть в этом случае она и теряет некоторые свои жанровые особенности, но суть от этого не меняется. "Вспомнить все" со Шварнегером - это не меньшая сказка, чем, скажем,  "Волшебная лампа Аладдина". И с этим совершенно невозможно спорить!

Вопрос в другом - всякая ли сказка хороша, нужна и своевременна? Этим вопросом задаются в первую очередь родители и педагоги, пытаясь с помощью книг сформировать мировоззрение детей. Примерно о том же  думают книгоиздатели, рассматривая очередную рукопись. Печатать или не печатать? - главный вопрос редактора. А если печатать, то для какого возраста?

Поделюсь своими соображениями по этому поводу. Не претендуя на роль первооткрывателя, я попытаюсь подвести общую редакторскую черту под многообразием суждений разных авторов. Увязать позиции художника, ученого-этнографа и психолога с педагогическим прагматизмом. Возможно, это будет интересно не только будущим педагогам или издателям, но и тем, кто хочет писать для детей.

 

Дети и сказка

 

Круг детского чтения

 

Рядовому читателю это покажется странным, но для книгоиздателей, занятых выпуском детских книжек, детская литература и литература для детей - не одно и то же.

Детская литература - это то, что изначально ориентировано на ребенка и создается специально для него, с учетом особенностей детского восприятия.

Другое дело - литература для детей. Она включает в себя произведения, независимо от замысла автора, независимо от того, на какого читателя они изначально рассчитаны, но при одном условии: произведения должны быть интересны и понятны ребенку, должны нести ему то позитивное, что стремится дать ребенку воспитание вообще. Иными словами, этот пласт литературы намного шире собственно детской литературы и включает в себя многие сокровища словесного творчества, знакомство с которыми может обогатить духовно и интеллектуально ребенка, а не только взрослого человека.

Чехов в одном из своих писем так обрисовал свои взаимоотношения с детской литературой: «Писать для детей не умею, пишу для них раз в десять лет, и так называемой детской литературы не люблю и не признаю. Андерсен, «Фрегат «Паллада» (Гончаров - прим. Р. Б), Гоголь читаются охотно детьми, взрослыми также. Надо не писать для детей, а должно выбирать из того, что написано для взрослых». /3 – С.28/.

Но не только «взрослая» литература обогащает список произведений, пригодных для детского чтения. Бывает и наоборот. Например, сказки Вильгельма Гауфа. «Гауф писал свои сказки для детей – сперва рассказывал, а потом писал. Как все знаменитые произведения для детей, его сказки входят в круг взрослого чтения. Он никогда не опускается до упрощений, последовательно ведет читателя вперед и выше, как бы заставляя его стремиться туда, где он, читатель, еще не был»/3. -С. 14/ .

 А вместе детская литература и литература для детей образуют круг детского чтения. Речь идет о книгах, «которые должны быть прочитаны именно в детстве и которые определяют чтение ребенка конкретного возраста. Это динамическое явление, так как по мере роста ребенка расширяются и границы охвата литературы,- которую он читает» /2. – С.29/.

Понятно, что произведение лишь тогда воспитывает  и образовывает, когда оно вызывает читательский отклик, когда зерно дидактики без опоздания ложится на уже готовую почву.

У каждого возраста свой ракурс восприятия. Хотя, конечно, существуют произведения, к которым человек может время от времени возвращаться на протяжении всей жизни, находя в них каждый раз что-то новое.


Сказка как жанр


Сказка – один из древнейших жанров словесного творчества и один из основных жанров фольклора. Будучи жанром эпическим, сказка чаще воплощается в прозаической форме, чем в стихотворной. Обычно издатели в соответствии с содержанием выделяют следующие виды сказок.
Волшебная сказка – сказка, в которой присутствует магия, или волшебство. Героями таких сказок обычно бывают люди, которым по сюжету приходится взаимодействовать с носителями сверхъестественных сил (феи, лешие, скатерти-самобранки и т.п.). До определению Дж. Толкина, «волшебная сказка – это такая история, которая имеет непосредственное отношение к Волшебной Стране, сама будучи любого жанра – сатирической, приключенческой, морализаторской иди фантастической» /6. – С. 188/.
Сказка о животных — сказка, действующими лицами которой являются животные. Обычно такие сказки подобно басням иллюстрируют человеческие взаимоотношения.
Бытовая сказка – сказка, иллюстрирующая какую-то здравую мысль или социальную проблему при помощи бытового сюжета.
Авантюрная сказка – сказка, в основе которой лежит авантюрная история. (Однако авантюрность может присутствовать как в волшебных сказках, так и в бытовых, а так же в сказках о животных).

Иными словами, в основе сказочного сюжета всегда лежит вымышленная история волшебного, бытового или авантюрного характера.

Сказку следует отделять от легенды и предания, повествующих об исторических событиях (результат их поэтического переосмысления) или происхождении каких-либо предметов, природных явлений и «привязывающих» настоящее к прошлому. А также от мифа, который кроме своей устремленности в прошлое, к началу начал, отличается высшей степени символичностью, когда каждый образ – олицетворение определенного явления природы. Миф – предлагаемая картина мира. Сказка – обладает относительно закрытой структурой и является скорее небольшой иллюстрацией, нежели развернутой панорамой.

В соответствии с авторской принадлежностью, сказки бывают фольклорными и литературными (созданные конкретными авторами).

Основными почитателями сказки считаются дети, начиная от трех лет и кончая отрочеством (одиннадцать, двенадцать лет). С.Г. Антонова в своем пособии для будущих редакторов причиной обращения писателей к жанру сказки называет то, что этот жанр очень любим детьми. «Они /дети/ любят и бытовые сюжеты, и «сказочные», «волшебные». Замечено, что особенно привлекательным для читателей является юмор, который, как правило, бывает во многих сказках одним из основных мотивов развития повествования» /2. – С. 24/. Однако никакой прагматический расчет, никакое педагогическое рвение не заставят писателя, неспособного органично существовать в сказочном жанре, создать талантливое произведение.

А поскольку сказки любят не только дети, то пристрастие автора к этому жанру может быть объяснено не столько его педагогическими и методическими изысканиями (поиск формы, наиболее доступной маленькому читателю), сколько просто складом его личности, особенностями мироощущения. Ведь мы уже говорили, что вряд ли можно назвать детскими сказки О. Уальда и Г. Андерсена. То же и фольклорные сказки  (за исключением так называемых ребячьих).

Вот что говорит о волшебной сказке Джон Толкин: «Большинство из тех, кто еще сохранил достаточно здравого смысла, чтобы не считать волшебные сказки вредными, полагают, что существует естественная связь между сознанием ребенка и сказками, подобная потребности детского организма в молоке. По-моему, это ошибка... и грешат ею чаще всего те, кто по разным причинам (например, по бездетности) считают детей особыми существами, чуть ли не особой расой, а не нормальными, хотя и незрелыми, членами, как конкретной семьи, так и человечества в целом.
На самом же деле склонность связывать волшебные сказки с детьми – побочный продукт истории нашего быта. Современный Литературный мир сослал сказки в детскую так же, как поцарапанную ими старомодную мебель ставят в комнату для детских игр... Дети в целом – впрочем, объединить их можно только по одному единственному признаку: недостаток опыта – любят волшебные сказки не больше и понимают их не лучше, чем взрослые. К тому же ничуть не меньше сказок их привлекает многое другое... Но на самом деле лишь некоторые дети и некоторые взрослые любят именно сказки, причем любовь эта не обязательно единственная и не обязательно самая сильная. Как и художественный вкус, любовь к сказкам, на мой взгляд, в раннем детстве вообще не проявляется без искусственного стимулирования. Зато с возрастом она не иссякает, а крепнет, если органична для конкретного человека» /выделено – Р.Б. /6. — 253 с. — С. 207-208/. (читать подробнее)

И все же нельзя не согласиться с тем, что сказочная форма повествования - это самый простой способ приобщения ребенка к реалиям окружающего мира (простым в том смысле, что он лежит на поверхности, подобно игровой форме обучения). Однако Дж. Толкин, конечно, прав в том, что умение воспринимать сказку само нуждается в искусственном стимулировании.


Сказка как инструмент освоения мира

 

Интеллект

Педагогическая значимость сказки лежит на поверхности. А самый прямой результат ее воздействия на детское сознание - усвоение внушаемых ему моральных установок и знаний об окружающем. Сказка дает ребенку представление о мире на интеллектуальном и подсознательном уровнях, открывая ему новые горизонты, как в окружающей действительности, так и во внутреннем космосе. Словом, сказка дает человеку то же, что и литература других жанров. С той разницей, что чаще всего она не требует от ребенка обширных знаний и богатого нравственного опыта. Иными словами, требования к имеющейся базе у детской сказки посильны для ребенка. Правда, это не исключает необходимости учитывать соответствие каждой сказки конкретному возрасту.
Сначала – о сказке как об инструменте интеллектуального развития.

В одной китайской народной сказке рассказывается о помещике, которому не терпелось поскорее вырастить рис на своем поле. Едва рождавшись, когда брошенные в землю зерна дали побеги, он принялся вручную вытягивать их вверх. Помещик трудился без устали, но в результате все побеги, которых коснулась его рука, погибли. Сказка позволяет ребенку постигать новое, опираясь на свой маленький жизненный опыт. Если же поставить маленького ребенка перед необходимостью приобретать эти знания целенаправленным трудом, обнаруживая перед ним все новые и новые бездны его незнания, познавательный интерес несчастного ребенка зачахнет, подобно росткам риса нетерпеливого помещика.

 Благодаря сказкам современный российский ребенок узнает о существовании королей и принцесс, падишахов, папы Римского, купцов, Кашмира и таких вещей, как яранга, зиндан, хутор, онучи и маисовая лепешка. Благодаря чтению сказок все эти понятия, наряду со многими другими, расширяют кругозор детей. Из литературных сказок в этом отношении очень ценны сказки Гауфа, Гоголя, Киплинга и др. Но не только прямое описание предметов и явлений развивает интеллект ребенка. Например, нарочитые нелепицы, которые встречаются в фольклоре, способствуют закреплению и систематизации имеющихся знаний. К.И. Чуковский в своем труде «От 2 до 5» горячо защищал этот прием. Да и сам он использовал перевертыши в своей «Путанице». «Польза подобных стихов и сказок, – писал Чуковский, – очевидна: за каждым «не так» ребенок живо ощущает «так», всякое отступление от нормы сильнее укрепляет ребенка в норме, и он еще выше оценивает свою твердую ориентацию в мире. Он сдает как бы экзамен своим умственным силам и неизменно этот экзамен выдерживает, что значительно поднимает в нем уважение к себе, уверенность в своем интеллекте, столь необходимую ему, чтобы не растеряться в этом хаотическом мире: «Я-то не обожгусь холодной кашей»; «я-то не испугаюсь улитки»; «на дне моря я не стану искать землянику» /8. – С.289/.

Сказка не только дает ребенку сведения и систематизирует их. Жанр сказки раскрепощает воображение человека, предлагая самые разнообразные формы для его реализации. Значение сказки для развития творческого начала К.И. Чуковский  сформулировал так:
«Трезвым и рутинерам принадлежит настоящее, а тем, кто фантазирует, – будущее» /8. – С. 247/. Далее он ссылается на высказывание известного английского физика Джона Тиндаля, отнюдь не сказочника: «Без участия фантазии, – настаивал он, – все наши сведения о природе ограничились бы одной классификацией фактов. Отношения причин и их действий рассыпались бы в прах, и вместе с тем рухнула бы и сама наука, главная цель которой состоит в установлении связей между различными частями природы, ибо творческая фантазия – это способ быстро образовывать новые и новые связи» /Там же/.

Итак, сказка - необходимая часть круга детского чтения. И не только потому, что сказочные сюжеты очень нравятся детям и забавляют их, а еще и потому, что сказка непринужденно открывает перед ребенком новые горизонты познания.

 

Психическое развитие и  мировой культурный процесс

И всё-таки нельзя рассматривать сказку исключительно как воспитательный или дидактический прием, которым можно пользоваться по своему усмотрению, точно рассчитав ее воздействие.

Освоение мира не состоит в одном лишь интеллектуальном его постижении. И воздействие сказки на личность намного более глубинно и многопланово. Сказка способна сыграть неоценимую роль в нравственном и психическом развитии ребенка, в формировании личности.
«До XVII – XVIII веков волшебные сказки рассказывались не только детям, но и взрослым... В Европе для жителей сельской местности они являлись основной формой развлечения в зимнее время года; рассказывание сказок стало своего рода духовной потребностью» /7. – С. 12/
Мария-Луиза фон Франц – швейцарский психоаналитик, последователь К. Г Юнга - утверждала, что «волшебные сказки является непосредственным отображением психических процессов коллективного бессознательного... В сказках архетипы предстают в наиболее простой, чистой и краткой форме...

Согласно концепции Юнга, любой архетип, в сущности, является неведомым психическим феноменом, а следовательно, невозможно сколько-нибудь удовлетворительно перевести содержание архетипического образа на язык мышления. Лучшее, что можно предпринять в данном случае, – это попытаться описать его либо на основе собственного психического опыта, либо опираясь на данные сравнительных исследований, в которых проясняется /.../ вся цепь ассоциаций, окружающих собой архетипические образы /…/ Выражаясь метафорически, бессознательное находится в таком же положении, как и человек, увидевший или испытавший нечто необычное и желающий поделиться своими впечатлениями с другими людьми. Но так как то, с чем он столкнулся, никогда еще не было сформулировано с помощью понятий, ему не хватает средств для того, чтобы выразить это /.../ Пытаясь вызвать у слушателей ответную реакцию, он интуитивно использует аналогии с уже известными фактами, дополняет и развивает свою точку зрения до тех пор, пока не убедится в том, что его поняли правильно. Исходя из вышесказанного, можно предположить, что любая волшебная сказка является относительно закрытой системой, выражающей некое сущностное психологическое значение, содержащееся в ряде сменяющих друг друга символических картин и событий, посредством которых оно может быть раскрыто» (выделено – Р.Б /7.- С. 9-10). (читать подробнее)

Работая многие годы над этой проблемой, М-Л фон Франц пришла к выводу, что все волшебные сказки по сути своей являются описанием одного и того же психического феномена, который Юнг назвал Самостью (Self), и в котором заключено все психическое содержание личности. Постижение этого феномена столь сложно, что «нам нужны сотни сказок и тысячи их повторений с различными композиционными вариациями» /Там же/. Идентифицируя себя с персонажами сказок, читатель преодолевает сказочные преграды сказочными же средствами, получая жизнеутвердждающий урок, который на бессознательном уровне напоминает о неограниченных жизненных возможностях. Этому служат не только волшебные сказки. Например, сказка Андерсена «Гадкий утенок» не содержит упоминания о каких-либо сверхъестественных силах, но она вдохновляет человека надеждой.

Уже в древности рассказывание сказок связывалось с обучением и воспитанием детей. При этом, как отмечают исследователи, сюжеты многих волшебных сказок остаются практически неизменными на протяжении тысячелетий. Таков, например, сюжет о женщине, спасающей своего возлюбленного в обличии зверя, использованный под названием «Амур и Психея» в романе античного философа и писателя Апулея (II век н.э.) «Золотой Осел». У русского народа этот сюжет воплощен в сказке «Финист ясный сокол», у английского – «Жених жаба». «Архетип – это относительно закрытая энергетическая система, пронизывающая своим потоком все аспекты коллективного «бессознательного» /7. – С. 10/. Символическая история, миф, давая формальное выражение архетипическому, связывает его с культурой этноса. Правда, со сказочными сюжетами дело обстоит несколько иначе, они представляют общечеловеческую основу жизни. Исследуя волшебные сказки, М-Л. фон Франц заметила, что они «находятся вне культуры, вне расовых различий, поэтому способны очень легко мигрировать. Они является как бы интернациональным языком для всего человечества, для людей всех возрастов и всех национальностей, независимо от их культурных различий» /7. – С. 33/. Хотя у каждого народа один и тот же сюжет обрамляется в собственные национальные черты.

В исследованиях М- Л. Франц речь идет о сказках фольклорных: исследуются три сказки, записанные братьями Гримм.

Однако художественное переосмысление тех сюжетов с использованием тех же архетипических образов мы встречаем и в литературных сказках. Такова, например, сказка Андерсена «Снежная королева». Герда спасает своего возлюбленного, идя на многие жертвы. В андерсеновском варианте возлюбленный не превращается в зверя. Здесь все еще драматичнее. Мальчика, сохранив его прежний облик, лишили живого сердца.

Еще пример использования древних сюжетов и архетипичесних образов – сказка Гоголя «Майская ночь или утопленница» (сюжет о ведьме, превратившейся в кошку). Это напоминает бытующие в Европе и на Дальнем Востоке поверия о том, что ведьмы и истеричные женщины имеют душу лисы.

Таким образом, мы видим, что сказка – это связующее звено между отдельной личностью, в частности, ребенком, и коллективным бессознательным, накопленным человечеством духовным опытом, включая его (ребенка) в культурный процесс народа и всего человечества. А сказочник, будь то известный писатель или неведомый нам коллективный автор, концентрируя коллективное бессознательное в образах и сюжетах, иллюстрирует передаваемую мысль, идею.

Обращение к мировому опыту является базой и средством духовного, психического и интеллектуального развития ребенка и позволяет ему находить инструменты противостояния тому негативному, что существует в окружающем мире. О самоидентификации читателя со сказочным персонажем мы уже говорили. (Благодаря этому явлению психологам удалось разработать методику сказкотерапии.) Сказка со счастливым концом воспитывает в ребенке оптимистичное восприятие жизни.

 

И есть еще одна очень важная функция сказки в детском чтении.


Литературный вкус

Взгляд художника на произведение искусства, конечно, отличается от взгляда ученого-исследователя. Поэтому Дж. Толкин, например, не склонен препарировать фольклорную сказку на предмет происхождения: «Мы должны быть довольны супом, стоящим перед нами, и не стремиться видеть говяжьи кости, из которых его сварили» /6. – С. 195/, – и отвергает мысль о том, что разные сказки могут быть вариантами одной и той же. «В заявлениях такого рода, возможно, есть доля истины.., однако они не справедливы по отношению к сказкам, искусству, литературе. Ведь для сказки важны именно акценты, атмосфера, не поддающиеся классификации конкретные детали сюжета, а главное – общий смысл, который оживляет весь сюжетный скелет» /Там же/.

Например, разбор элементов фольклорной сказки объясняет многие из них как пережитки древних представлений. Но «остается еще один вопрос, о котором слишком часто забывают: какое действие оказывают в настоящее время эти отголоски старины, сохранившиеся в сказках» (выделено – Р.Б.) /6. – 205 – 206/.

Сказки, пришедшие из глубины веков, пусть даже страшные, «открывают дверь в Другое Время, и переступив порог хотя бы на мгновение, мы оказываемся вне нашей эпохи, а может быть, вне Времени вообще» /6. – С.206/. (В дальнейшем мы еще вернемся к теме травмирующего воздействия сказки.)
Размышляя о жанре волшебной сказки, Толкин писал, что «волшебные сказки невозможно оценить по-настоящему, учитывая прежде всего детский вкус» /6. – С. 209/. «Прежде всего, если сказка хорошо написана, ее основная ценность та же, что и у любого литературного произведения» /6. – С.218/.

В равной степени это можно отнести ко всем остальным сказкам. Чтобы понять роль сказки в формировании художественного вкуса у ребенка, нужно рассматривать ее не как подготовительную ступень к литературе или литературу низшего ранга, своего рода тупик литературной эволюции. Сказка – это равноправная часть литературы, форма художественного осмысления, восприятия действительности.

Понятая и принятая ребенком сказка является как раз тем произведением, которое подготавливает ребенка к восприятию литературных произведений других жанров. И чем раньше ребенок постигает красоту сказочных условностей, тем скорее в нем развивается вкус к литературе вообще. Даже если с возрастом человек отречется от сказки как таковой.

Учась восприятию сказки, ребенок познает художественное осмысление окружающего. И, как заметил Толкин, «один из уроков волшебных сказок /.../ заключается в том, что в неоперившемся, неуклюжем, себялюбивом юнце разговор об опасности, горе, тени смерти может пробудить достоинство, а иногда и мудрость» /6. – С. 217/.
Иными словами, воспитание художественного вкуса, любви к литературе, в частности, к сказке, прямо связано с формированием Личности, и сложно отделить одно от другого.

Итак, сказки входят в круг детского чтения. Некоторые из них – те ,что создавались специально для детей – можно отнести к детской литературе (подобное можно с наибольшей долей вероятности установить в отношении сказок литературных, таких, как «Мойдодыр» Чуковского, «Великан Вася» Петрушевской, сказки Гауфа и др.).
Другие относятся к литературе для детей (сказки Уальда, Гоголя, многие фольклорные сказки).

Каждому возрасту соответствует свой «сказочный диапазон». Но в целом сказка оказывает незаменимую услугу ребенку, являясь эффективным инструментом познания мира. Сказка развивает ребенка интеллектуально и нравственно. Она вовлекает ребенка в мировой культурный процесс, позволяет формировать оптимистическое мироощущение, развивает в ребенке внутренний потенциал для мужественного восприятия действительности, прививает ребенку художественный вкус, приучая любить и чувствовать слово.
 

Библиографический список


1. Андерсен Г.Х. Девочка со спичками /Пер. А.Ганзен//Андерсен Г.Х. Русалочка: Сказки. Истории. – М.: 1992. – С. 175-177.
2. Антонова С.Г. Книга для детей. Вопросы типологии и издания: Учебное пособие. – М.: 1995. – 100с.
3. Каверин В. Сказки Гауфа//Гауф В. Сказки.- М.:1998. – С.З – 14
4. Сивоконь С. Послесловие//Янссон Т. Муми тролль и все остальные. – М.: 1994. – С. 98. – (Детская б-ка «Семьи и школы»);
5. Соколов Д. Сказки и психотерапия. – Изд. 2-е, испр. и доп. – М.: 1997. – 160, илл. – (Б-ка психологии и психотерапии)
6. Толкин Дж. О волшебных сказках//Толкин Дж. Приключения Тома Бамбадила и другие стихи из Алой Книги: Стихи и повести/ Пер. с англ. М.: 1992.-С.181-251.
7. Франц М.-Л. фон. Теории волшебных сказок//Франц М-Л. фон. Психология сказки /Пер. с англ. – СПб: 1998. – С. 9 – 29.
8. Чуковский К.И. От двух до пяти//Чуковский К.И. Собр. соч.: В 2 т. – М., 1990. – Т.1- С.73 – 466.
Вверх   

 

Глава 1

(Сказка и дети)

 Глава 2

(Литературная сказка)



 

 

© Руфина Белкина

fairypot.narod.ru

fairypot@yandex.ru

 

Сайт создан в системе uCoz