|
Фольклорные
сказки:
народности
темы
жанры
Легенды и предания
Литературные
сказки
Озорные сказки
Умные статьи
Собиратели сказок
Сказители
Невероятные
новости
Любимые ссылки
Домой
ЗиМнЯя
сКаЗкА
Вопрос дня
Форум
на fairypot
Книга предложений
Обменяемся ссылками
| |
ТОЛКОВАНИЕ ВОЛШЕБНЫХ СКАЗОК
Мария-Луиза фон ФРАНЦ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Г л а в а 5
Продолжение сказки «Три перышка»
Хотя мы уже частично амплифицировали мотив трех перышек, однако еще не перешли
ко второму этапу в рассмотрении его психологического значения. Вообще говоря,
перья олицетворяют мысли или фантазии; они замещают — pars pro toto — самих
птиц; а ветер — это известный символ вдохновения глубин бессознательного.
Таким образом, значение данного мотива состоит в том, что человек позволяет
своим мыслям и фантазиям свободно блуждать, следуя воздействиям, которые идут
из глубин бессознательного. Если, стоя на перекрестке нескольких дорог, вы не
знаете, какую из них выбрать, то вполне можете прибегнуть к такому ритуалу. В
этом случае, вместо того чтобы принимать решение с точки зрения эго, вы ждете
интуитивной догадки со стороны бессознательного, позволяя ему «высказаться» по
этому вопросу. Это может быть расценено как компенсация по отношению к
доминирующей в обществе ситуации, когда связь с иррациональным женским началом
потеряна. Если конкретный человек или общество в целом (цивилизация) теряют
данную связь, обычно это предполагает наличие слишком рациональной и в большей
степени, чем следует, упорядоченной и организованной установки. А вместе с
женским началом возвращаются чувства, фантазии и иррациональность. Поэтому в
нашей сказке старый король, вместо того чтобы самому указать каждому сыну,
куда он должен идти, делает первый шаг навстречу возможному обновлению,
позволяя решить этот вопрос ветру. Перо Дурня падает на землю прямо перед ним,
и в этом месте он обнаруживает потайную Дверь, а за ней ступени, ведущие в
самую глубь матери-земли. В параллельном варианте сказки из Гессена
царевна-лягушка говорит ему, что герой должен «sich versenken», т. е.
погрузиться в воду. В сказках особое внимание всегда придается именно движению
вниз.
Когда мы имеем дело с потайной дверью и ступенями, которые ведут под землю, то
это совсем не то же самое, как если бы перед нами была просто естественная
расселина в земле. В данном случае имеются следы, которые оставлены другими
людьми: возможно, когда-то на этом месте стояло здание, а может быть, здесь
был подвал замка, наземная часть которого исчезла много лет назад, или же
тайное убежище, построенное во времена предшествующей цивилизации. Очень
часто, когда человек во сне спускается под землю или погружается в водные
глубины, то этому дают поверхностную интерпретацию заключая, что это
подразумевает сошествие в преисподнюю (descensus ad inferos), т. е. спуск в
подземный мир, в глубины бессознательного. Но необходимо провести различие:
является ли это обращением к первозданной природе бессознательного, или мы
имеем дело со следами предшествующих цивилизаций. В последнем случае следует
учитывать то, что когда-то эти элементы были осознаваемы, но затем вновь
погрузились в бессознательное. Чтобы лучше понять, как это происходит,
представьте себе замок, который разрушился, но под его руинами сохранились
подвалы в качестве того, что осталось от прежнего образа жизни.
Если интерпретировать вышесказанное с психологической точки зрения, то это
означает, что бессознательное включает в себя не только нашу инстинктивную
животную природу, но и традиции прошлого, которые отчасти оказывают влияние на
его формирование. Поэтому нередко в процессе психоаналитической процедуры
элементы, принадлежащие прошлому более ранних цивилизаций, появляются снова.
Так, еврей может ничуть не интересоваться своим культурным прошлым, но в его
сновидениях будут появляться кабаллистические мотивы. Однажды у меня был
пациент-индус, который получил образование и вырос в Америке и который вполне
осознанно не проявлял ни малейшего интереса к своей культуре. Несмотря на это,
его сны изобиловали индусскими божествами, по-прежнему живущими в его
бессознательном. Часто люди ошибочно считают, что Юнг пытался заставить своих
пациентов вернуться к их культурному прошлому, что, например, он настаивал на
том, чтобы евреи снова вернулись к своему ортодоксальному символизму, а индусы
— молились Шиве. Но это не совсем так. В таком деле не может быть и речи о
«должен» или «обязан»: вопрос заключается в том, стремятся ли и нуждаются ли
стать осознанными психические содержания в бессознательном данного человека
или нет.
Вернемся снова к нашей сказке. Так же могло произойти, что женский элемент
(который до этого времени был осознаваем) снова «провалился» в
бессознательное? Языческие религии германского или кельтского происхождения
раньше включали в себя множество культовых обрядов, посвященных матери-земле и
другим богиням, воплощавшим силы природы. Затем односторонняя патриархальная
надстройка христианской цивилизации постепенно подавила данный элемент.
Поэтому если мы хотим снова воссоединиться с женским началом, то необходимо
(по крайней мере, в Европе) найти следы прошлой цивилизации, в которой оно
было гораздо более осознанным. В Средние века, когда существовал культ Девы
Марии и оказывалось почитание трубадурам, осознание анимы было более полным,
чем позднее. Начиная с 16 века в нашей части света усиливается подавление
женского начала и культа Эроса. Мы не знаем точного времени, когда происходят
события в нашей сказке, но все указывает на то, что в начальной ситуации
женский элемент не был достаточно осознаваем, хотя очевидно, что так было не
всегда. А следовательно, существует возможность вернуться к тому времени,
когда женский элемент был более осознан. Дурень может спуститься под землю,
ступая осторожно, шаг за шагом, не спотыкаясь и не блуждая в темноте. (В
варианте, записанном в Тессене, ступени прикрыты круглой крышкой с кольцом,
какие бывают на уличных люках, что косвенно указывает не только на символ
анимы, но и на Самость.)
Спустившись вниз, Дурень видит дверь и стучит в нее, на что в ответ слышит
странное стихотворение:
Девушка зеленая,
Ножка ты сушеная,
Костяной ноги собачка,
Погляди-ка поскорей
Кто стоит там у дверей?
Этот короткий стишок чем-то похож на детскую считалку не совсем понятным
сочетанием слов, как это бывает в сновидении. И вот, когда дверь открылась,
Дурень увидел огромную жабу, а вокруг нее много маленьких жабок. Он сказал ей,
что ему нужен красивый ковер, который тут же был извлечен ими из большого
ларца.
В первую очередь попытаемся амплифицировать содержание
стихотворения, а также
разгадать символическое значение жабы. Часто в разных вариантах этой сказки
вместо жабы появляется лягушка,
поэтому на нее также необходимо обратить особое внимание. Вообще говоря,
лягушка в мифологии чаще всего обозначает мужской элемент, в то время как жаба
— женский. В некоторых европейских сказках главным героем является
принц-лягушка; также она является мужским символом и в африканских и малайских
сказках. Жаба же, практически во всех цивилизациях, ассоциируется именно с
женским началом. Например, в Китае считается, что трехногая жаба живет на
Луне, где вместе с зайцем занята приготовлением эликсира жизни. В соответствии
с традициями даосизма считается, что ее выловили из «источника истины» и что в
качестве духа-покровителя она вместе с зайцем готовит чудодейственные
таблетки, которые лечат людей и продлевают им жизнь. В европейской культуре
жаба всегда ассоциируется с матерью-землей, особое внимание уделяется ее
способности помогать при родах. Жабу считали и продолжают считать до сих пор
символом матки. В католических странах существовал такой обычай: если вы
получили с помощью святого исцеление больной ноги, руки или любой другой части
тела, то необходимо было сделать ее слепок из воска и подвесить его в той
церкви, где вы обращались к святому с этой просьбой, в знак исполнения обета
(ex voto). Поэтому, когда у женщин возникали какие-то проблемы с деторождением
или какое-то заболевание матки, они не лепили из воска uterus (матку), но
взамен подвешивали в церкви восковую жабу. В Баварии во многих церквах и
часовнях статуя Девы Марии окружена такими жабами, сделанными из воска, так
как она принимает на себя функцию греческой богини Артемиды Илифин (Artemis
Eileithyia). Эта богиня была олицетворением образа матери, которая помогает
женщине вынашивать ребенка и рожать без осложнений. Аналогия между образами
жабы и матки еще раз указывает на то, что жаба является олицетворением
материнской утробы, женского начала. И именно матери не хватает королевскому
семейству в нашей сказке.
В сказке большая жаба, сидящая в центре, может считаться матерью остальных
маленьких жабок, окружающих ее. Главный герой женится не на ней, а выбирает
одну из маленьких жабок, которая затем превращается в прекрасную принцессу.
Это также служит подтверждением нашей гипотезы о том, что большая жаба
олицетворяет материнскую фигуру, и из ее окружения Дурень получает свою аниму,
которая, как мы знаем, в мужской психологии является производной от образа
матери. Здесь в центре действительно находится богиня, которая выступает как
мать-земля.
Гораздо труднее понять значение слова «shrivel» (ссыхаться).
Нa немецком языке,
в первоисточнике, слово «hutzel» чаще сего ассоциируется с пожилым возрастом,
древностью, чем-то, что длится течение долгого времени. Можно предположить,
что это является косвенным указанием на то, что богиня-мать была исключена из
сферы сознания и игнорировалась, отчего и стала высохшей и сморщенной, подобно
лежалому яблоку.
Теперь перейдем к слову «нога» (Bein), которое я склонна интерпретировать
скорее как кость, а не как ногу, поскольку в Германии, Австрии и Швейцарии
широко распространен ритуал любовного приворота, имеющий непосредственное
отношение к вышесказанному. В соответствии с ним, сначала необходимо взять
жабу или лягушку и бросить живьем в муравейник. После чего лучше уйти и
заткнуть уши, чтобы не слышать, как жаба или лягушка будет кричать, так как
она выкрикивает проклятия в ваш адрес. Когда муравьи съедят ее до самых
костей, нужно взять одну из косточек лапы жабы и сохранить ее. И когда вы
потихоньку дотронетесь этой костью до спины женщины, но так, чтобы она этого
даже не почувствовала, она обязательно влюбится в вас. Таким образом, мы
видим, что и жабы и лягушки широко использовались в колдовстве и магии для
приготовления напитка Афродиты и амулетов. Особое внимание в фольклоре
уделяется и тому, что жаба в природе ядовита. Действительно, когда вы
прикасаетесь к ней, она выделяет особую жидкость, которая, хотя и не
представляет опасности для людей, может вызвать экзему или раздражение на
коже. Животные же поменьше могут даже погибнуть от этих выделений.
Однако в
фольклоре подобный факт сильно преувеличивается, и жаба считается ведьмовским
животным: приготовление практически любого зелья не обходилось без
использования в нем размолотых в порошок лапок и кожи лягушки.
Суммируя все вышесказанное, мы можем сказать, что жаба олицетворяет богиню,
отождествленную с матерью-землей, которая обладает властью над жизнью и
смертью: она может либо дать жизнь, либо отнять, действуя в соответствии с
принципом любви. Таким образом, у жабы есть все элементы, отсутствующие в
осознаваемой структуре нашей сказки. Зеленый цвет лягушки — это цвет
произрастания и самой природы. В третьей строке стихотворения говорится о
Hutzclbein's Hundchen — костяной ноге собачки. Здесь мы имеем дело со странной
ассоциативной связью с маленькой собачкой. Ее значение проясняется, если
обратиться к собранию параллельных вариантов сказки Вольте-Поливки
(Bolte-Polivka). Можно обнаружить, что во многих вариантах сказки, особенно
французских, спасенная принцесса поначалу предстает в виде маленькой собачки,
но не жабы. В этом случае мы сталкиваемся, по-видимому, с чередованием мотивов
или их смешением, так как на месте жабы в других вариантах появляется не
только маленькая белая собачка, но иногда мышь или кошка. Когда заколдованная
принцесса превращена в собачку, то в таком виде она гораздо ближе к
человеческой сфере, чем будучи лягушкой. Ею также будут пренебрегать и
низведут до неосознаваемого уровня, но не так низко и не до такой степени, как
в случае се превращения в жабу или лягушку. Другими словами, можно сказать,
что Дурень находит недостающий женский элемент, но не в образе человека, а в
образе холоднокровного (жаба) или теплокровного (собака) животного.
То, что в данном варианте сказки большая жаба окружена кольцом из маленьких
жабок, означает, что наряду с женским началом она воплощает (констеллирует) и
символ целостности.
Теперь можно приступить к рассмотрению символического значения ковра. В
европейской культуре ковер был не известен до тех пор, пока не были
установлены более тесные связи с Востоком. Арабские кочевники, которые и до
сих пор славятся своим умением ткать прекрасные ковры, считают, что они
символизируют неразрывную связь с землей. Ковры являются непременным элементом
их жилищ, так как помогают избежать чувства отсутствия почвы под ногами. Куда
бы кочевники ни переезжали, в первую очередь на новом месте они стелят ковер
со священным узором, после чего уже разбивают над ним шатер. Для них ковер —
основа, на которой возводится все остальное, как для нас основа — родная
земля; а кроме того, он защищает кочевников от недоброго влияния чужой земли.
Известно, что все теплокровные животные, включая и человека, питают чувство
необыкновенно сильной привязанности к своей территории. Большинство из них
обладает соответствующим инстинктом, который заставляет их иметь и охранять
свою территорию. Известно, что животные всегда возвращаются на свою
территорию. Например, в ходе одного эксперимента были предприняты попытки
увезти мышей далеко от их дома, но они всегда возвращались обратно несмотря на
все трудности и опасности. Мышь пытается захватить новую территорию, отвоевав
ее у других сородичей, лишь в том случае, когда шансы выживания на старом
месте равны нулю. На своей территории животное быстро ориентируется в любой
ситуации, например, когда за ним кто-то гонится, оно может тут же спрятаться,
в то время как на чужой и не известной ему местности, заметив тень ястреба,
мышь должна осмотреться кругом, чтобы найти подходящее место, куда спрятаться,
теряя при этом драгоценные для своего спасения секунды. Генрих Гедигер
(Heinrich Hediger), профессор зоологии в Цюрихском университете, пошел в этом
вопросе еще дальше и попытался обосновать тот факт, что территориальный
инстинкт v животных изначально происходит от привязанности к матери. Он
выдвигает гипотезу, что первичной территорией для любого молодого животного
становится тело его матери: в нем оно растет и развивается. Ярким
доказательством этого могут быть кенгуру. Позже данный инстинкт меняет свою
направленность и переносится с материнского тела на новую территорию.
Например, известно, что для пойманного и подвергаемого транспортировке
животного домом становится его клетка. И если его без подготовки пересадить в
другой вольер, то оно может даже умереть. Поэтому животное помещают в новый
вольер вместе с его старой клеткой, чтобы оно постепенно привыкло к новому
месту (после чего старую клетку можно и убрать). Таким образом, чувство
естественной привязанности к материнской утробе постепенно меняет свой объект
и переносится на новую территорию.
Вышесказанное справедливо и для человека. Например, если пожилого человека
оторвать от его корней или заставить покинуть привычное место жительства, то
он может умереть. Многие до последнего цепляются за свою территорию, и если вы
когда-нибудь обращали внимание на свои сны во время переезда, то тогда вам
известно, какой беспорядок был произведен этим в вашей психике. Особенно
страдают от потери собственной территории женщины. Именно поэтому Юнг как-то
заметил, что сочувствует американским женщинам, так как для них переезд с
одного места на другое становится обычным делом. Мужчины переносят это гораздо
легче, так как жажда странствий присуща им в гораздо большей степени, а для
женщин смена места жительства связана с большими трудностями. Для людей, как и
для животных, своя территория связана с образом матери. Некоторые кочевые
племена, живущие на севере Африки, считают, что ковер символизирует связь с
родной «материнской» землей. И хотя почти каждую ночь они переезжают с места
на место, ковер — как некая символическая их собственная территория — всегда с
ними.
В наши дни мусульмане, как и евреи, могут даже не изображать своего Бога,
поскольку узоры на их коврах имеют в основном абстрактный характер, обладая
символическим значением. Часто это геометрические мотивы, изображающие газель,
верблюда, райское древо жизни, светильник и т. п. До сих пор еще ткачи могут
вам рассказать, что один узор — это лампа, а другой — газель, ставшие
трансформированными в данный узор. Очень многие элементы в восточных ковровых
орнаментах имеют отношение к религиозным представлениям: например, лампа
символизирует озарение благодаря мудрости Аллаха, газель олицетворяет душу
человека, страждущую в поисках Бога. Таким образом, на Востоке ковер — это не
только символ матери-земли, но и внутренняя основа жизни в целом. Может быть,
именно поэтому образ ковра очень часто встречается и в снах современных людей.
В качестве еще одного примера можно привести строки из «Фауста»:
So schaff ich am sausenden Webstuhl der Zeit Und wirke der Gottheit lebendigcs
Kleid.
Где времени кинув сквозную канву,
Живую одежду я тку божеству.
Мне кажется, что Гете позаимствовал эту тему из мифа ферекидов о творении
(Pherekydes creation myth), в котором говорится о земле как об огромном
льняном холсте с вытканными на нем узорами, расстеленом вокруг мирового дуба.
Из этих амплификации видно, что тканое льняное полотно или узорчатый ковер
часто используются для обозначения комплексных символических паттернов, а
также таинственных предначертаний судьбы. Другими словами, они олицетворяют
наш собственный жизненный паттерн, который нам не известен, пока мы живем, но
к осознанию которого мы идем на протяжении всей нашей жизни. Обычно мы строим
свою жизнь посредством собственных эго-решений и только в старости,
оглянувшись назад, понимаем, что жизнь, как и любая целостная вещь, образует
свой индивидуальный паттерн. Те, кто хоть немного подвергают себя самоанализу,
узнают об этом значительно раньше. Они уверены в том, что все предустановлено,
что они являются ведомыми и что в жизни существует некое тайное провидение,
которое стоит за всеми преходящими действиями решениями человека. И в самом
деле, мы обращаемся к нашим снам к нашему бессознательному за тем, чтобы
узнать больше о нашем собственном предназначении (жизненном паттерне), чтобы
допускать меньше ошибок, следуя велениям судьбы, а не препятствовать ей.
Благодаря своей целенаправленности индивидуальный жизненный паттерн, который
дает человеку ощущение значимости, очень часто имеет своим символом именно
ковер. Ковры вообще, а в особенности восточные, обладают сложными и
запутанными узорами, или паттернами, как сны, в которых вы ощущаете, что жизнь
идет то вверх, то вниз, то в одну сторону, то в другую — таким образом
изменяясь. И только посмотрев со стороны, с некоторой, обеспечивающей
объективность дистанции, можно понять, что в них присутствует целостный
паттерн.
Следовательно, вовсе не случайно то, что при королевском дворе нет хорошего
ковра, ибо это согласуется с общим ходом сюжетного развития и вызвано потерей
связи с женским началом, а также необходимостью заново обрести жизненный
паттерн.
Таким образом, сказка указывает на то, что изобретательность бессознательного
и тайный промысел судьбы, вплетенные в жизнь человека, неизмеримо более
разумны, чем его сознание, более проницательны и превосходят все то, что
человек мог бы предположить. Именно это таинственное и неизвестное нечто,
присутствующее в нашей психике, является создателем наших сновидений, раз за
разом поражая своей гениальностью. Оно собирает вместе все наши дневные
впечатления, например прочитанное нами вечером в газетах или наши детские
воспоминания, и создает из этого причудливую смесь. Поэтому, только разгадав
значение сна, вы сможете понять всю гениальность и проницательность его
композиции. Каждую ночь этот «ткач ковров» наших сновидений принимается за
работу внутри нас, создавая фантастически изощренные паттерны, которые
настолько хитроумны, что, к сожалению, понять их значение не удается даже
после многочасовых попыток. Видимо, люди слишком глупы и неуклюжи, чтобы
осознать гениальность бессознательного, создающего наши сны. Но все же мы в
состоянии понять, что «ковер» наших снов соткан гораздо тоньше и искусней, чем
это доступно кому-либо из людей.
Как и следовало ожидать, результаты первого испытания не удовлетворили ни
короля, ни старших братьев. Следующим заданием было — найти самое красивое
кольцо. Снова был повторен ритуал с тремя перьями. Старшие братья принесли
обычный железный обод от колеса, вытащив из него гвозди, так как были слишком
ленивы, чтобы искать что-либо получше. Дурень же принес прекрасное золотое
кольцо, сверкающее бриллиантами и драгоценными камнями, которое ему дала жаба
в подземелье. Кольцо, как любой другой круглый предмет, является лишь одним из
многих символов Самости. Но так как в сказке присутствует несколько подобных
символов, следовательно, необходимо уточнить, какую же специфическую функцию
Самости подчеркивает в данном контексте именно кольцо. Известно, что как
центральный регулирующий фактор бессознательной психики Самость имеет
множество различных функциональных аспектов. Кольцо поддерживает
равновесие,
как в случае с символической фигурой героя, или помогает выстраивать
эго-аттитьюд в соответствии с требованиями Самости. Например, мяч как символ
Самости в большей степени будет отражать ее способность к самопроизвольному
движению. С точки зрения людей, обладавших первобытным мышлением, мяч являлся
необычным и удивительным предметом, который может катиться сам по себе. Они не
придавали значения тому, что для этого необходим первоначальный толчок,
заставляющий мяч двигаться, а считали, что мяч способен передвигаться
благодаря собственному внутреннему импульсу, преодолевая все превратности и
преграды материального мира на своем пути. Подтверждением этого может служить
открытый Юнгом феномен, имеющий отношение к бессознательной сфере психики, а
именно: бессознательное обладает способностью создавать движение, порождаемое
изнутри себя. Бессознательное — это система, которая реагирует не только на
уже существующие внешние воздействия, но и на внутренние, которая способна
создавать нечто новое без всякой видимой причины. Оно обладает
способностью к
самопроизвольному движению, которая во многих философских и религиозных
системах приписывается только Богу как первоисточнику всего сущего.
Похожей способностью обладает и человеческая психика. Например, в течение
долгого времени вы заняты психоанализом одного и того же человека; его
сновидения указывают на вполне обычные жизненные проблемы, и пациент чувствует
себя хорошо; но вдруг во сне он видит нечто необычное, совсем не похожее на
все предыдущее. Новая креативная идея возникает неожиданным и необъяснимым
образом, так, словно психика решает «подкинуть» нам что-то новое, что имело бы
исцеляющий эффект для человека. Символ руга или шар, прежде всего, обозначают
именно это. (Напомним что шары, мячи или катящиеся яблоки часто заменяют перья
нашей сказке.) Поэтому часто сказочный герой идет к таинственной цели, следуя
за катящимся яблоком или шаром. Другими словами, он движется к скрытой цели,
опираясь на спонтанные проявления психического. (Я так подробно остановилась
на амплификации символа шара, чтобы показать его существенное отличие от
кольца и еще раз подчеркнуть, что недостаточно говорить просто о «символе
Самости», но следует учитывать особую функцию каждого такого символа самости.)
Кольцо обладает двумя основными функциями (помимо своей круглой формы, которая
создает образ Самости), символизируя либо взаимосвязь (соединения), либо узы
(оковы). Например, обручальное кольцо может олицетворять как единение с
партнером, так и брачные оковы: поэтому некоторые люди, отправляясь в
путешествие, снимают кольцо и кладут его в карман! Таким образом, все зависит
от отношения человека к данному символу. Надевая женщине кольцо, мужчина, вне
зависимости от того, осознает он это или нет, выражает свое желание
соединиться с ней на сверхперсональном уровне, а не завязать просто мимолетный
любовный роман. Он хочет этим подчеркнуть, что связь устанавливается навсегда,
так как кольцо символизирует соединение через Самость, а не только через эго.
Например, в католической религии брак — это таинство, а не просто союз двух
эго, решивших создать, как говорил Юнг, «маленькое финансовое сообщество для
воспитания детей». Если же брак есть нечто большее, тогда необходимо признать,
что в нем заключено и нечто сверхличное или, говоря религиозным языком, нечто
божественное; слово «навсегда» имеет здесь более глубокий смысл и означает,
что в данном случае речь идет не просто о влюбленности или расчете, которые
могли объединять людей до этого. Повторю еще раз, что кольцо символизирует
вечный союз через Самость. По всей видимости, брак заключается ради
поддержания процесса индивидуации. Подтверждение этому можно найти в ходе
анализа разнообразных семейных проблем или наблюдения за человеком в последние
дни перед свадьбой. Брак позволяет взглянуть на каждодневные проблемы
совершенно с другой точки зрения, он формирует по отношению к ним новую
установку. Но как бы то ни было,— это судьба, помогающая человеку достичь
большего осознания, а не отказываться от брака при первой же трудности. Именно
эта идея подчеркивается в символической форме с помощью обручального кольца,
которое олицетворяет единение через Самость.
Вообще кольцо означает связь любого рода. Поэтому иногда оно может иметь и
совершенно другое значение. Например, перед исполнением многих религиозных
ритуалов сначала необходимо было снять с рук все кольца. Не выполнив этого
условия, жрец в Древней Греции и Риме не мог приступить к отправлению любого
из таинств. Суть данного действия заключается в том, что, прежде чем
соединиться с Богом, он должен был освободиться от всех других связей (или
уз). Чтобы священник мог стать полностью открытым для божественного
воздействия, у него не должно быть никаких других обязательств. В этом случае
связь, которую символизирует кольцо, является нежелательной (что очень часто
встречается в мифологии), поскольку кольцо может соединять с тем, с чем не
следовало бы, и обозначает рабскую зависимость от какого-то негативного
фактора, например, такого как связь с дьяволом. Выражаясь на языке психологии,
оно символизирует состояние околдованности и порабощенности каким-то
бессознательным эмоциональным комплексом.
В процессе амплификации символического значения кольца, можно рассматривать не
только кольца, надеваемые на руку, но и любые другие предметы кольцевидной
формы. Например, круг ведьмы или обруч. Кольцо в этом более широком смысле
имеет значение, для которого Юнг ввел в аналитическую психологию понятие
теменоса (греч.— temenos) — сакрального пространства, отделенного проведенными
или иначе отмеченным кругом. В Древней Греции теменосом называли небольшой
участок священной земли, находящийся в лесу или на холме, на которую нельзя
было ступать, не приняв некоторых мер предосторожности; это было место, где
запрещалось убивать людей. Например, если преследуемый укрылся в теменосе, то,
до тех пор пока он оттуда не выйдет, его нельзя было ни убить, ни взять в
плен. Священное место служило ему убежищем, так как человек в нем становился
неприкосновенным (asulos). Теменос как место культового служения Богу является
территорией, ему принадлежащей. Ведьмины круги имеют схожее значение, с их
помощью часть земли отгораживается от всего остального, чтобы быть
использованной в архетипических целях. Данное место имеет двойную
охранительную функцию: оно защищает все, что находится внутри круга, и не
впускает все остальное, находящееся снаружи, однако общее предпочтение
отдается все же тому, что находится внутри. Это общее значение может
проявляться в многообразных формах. Например, слово temencs происходит от
temno, что значит «отрезать» (to cut). Следовательно, оно означает отделение
от бессмысленной, профанной части жизни, указывая только на ту часть, которая
отрезана и изолирована со специальной целью. Однако к нашей сказке, по моему
мнению, все это не имеет никакого отношения, так как в ней мы имеем дело с
кольцом, которое надевается на руку.
В сказке кольцо сделано из золота, которое в качестве самого пенного из
драгоценных металлов планетарной системы приписывается Солнцу. Часто оно также
ассоциируется с бессмертием и нетленностью. Действительно, золото очень
долговечно, и долгое время оно было единственным известным металлом, который
не разлагался, не менял своего цвета (т. е. не темнел и не покрывался зеленью)
и не поддавался никакой коррозии. Сокровища из золота, спрятанные в земле и
выкопанные через тысячи лет, оставались точно такими же, чем отличались от
серебра, меди и железа. Другими словами, золото является принадлежащим
вечности, трансцендентым элементом, который преодолевает эфемерное
существование, оно вечно и священно, поэтому любой предмет, сделанный из него,
приобретает принадлежность к вечности. Видимо, поэтому обручальные кольца
делают именно из золота, чтобы этим еще раз подчеркнуть, что брак заключается
навсегда. Такое кольцо не будет подвержено негативному воздействию земли. А у
драгоценных камней это выражено еще сильнее, поэтому они чаще всего
символизируют собой психологические ценности.
Во второй раз старый король и старшие браться вновь не признали победу Дурня,
поэтому было назначено третье испытание. На этот раз королевство должно было
достаться тому, кто приведет домой самую красивую жену. Младший брат снова
спустился в подземелье к жабе, но на этот раз ей не удается ему помочь так же
легко, как раньше. Жаба говорит Дурню: «Самую красивую? Ой, что ты? Такой
сейчас нет, но ты ее все-таки получишь!» На этот раз ситуация более сложная.
Жаба дает ему желтую морковь, выдолбленную в форме кареты, в которую запряжено
шесть мышей. Дурень выбирает одну из маленьких жабок и сажает ее в этот
своеобразный экипаж. И как только она садится туда и карета трогается с места,
она превращается в прекрасную принцессу. Таким образом, чтобы получить самую
красивую женщину, требуется специальное средство передвижения, в котором до
этого, как в случае с ковром и кольцо не было необходимости. Только сев в
экипаж из моркови, который повез ее в королевский дворец, лягушка превратилась
в прекрасную девушку.
В других вариантах сказки красивая девушка присутствует с самого начала.
Вспомним вариант из Гессена: красавица прядет под землей, где ее и находит
Дурень. В этом случае, наоборот, девушка превращается в лягушку, когда выходит
наверх. Довольно странно, что иногда она является жабой или лягушкой под
землей и превращается в прекрасную девушку, когда еще только поднимается
оттуда наверх; тогда как в нашей сказке она обретает человеческий облик, когда
оказывается уже на поверхности земли. Существуют и иные варианты сказки, в
которых она является красавицей и под землей, и на земле, но в обычном мире
среди людей она превращается в лягушку и остается ей до тех пор, пока Дурень
не прыгает с ней в пруд, после чего она вновь обретает человеческий облик.
Такие вариации встречаются сравнительно часто, то есть под землей она уже
имеет человеческий облик, но наверху появляется в виде лягушки, жабы или
собачки. Поэтому остановимся более подробно на символическом значении данной
ситуации. Мы уже пришли к заключению, исходя из наличия ступеней и
человеческой постройки под I землей, что прежде существовавший культ матери,
или связь с материнским принципом, должен был быть интегрирован в сферу
человеческого сознания, а затем подавлен и вытеснен как бы под землю. И наша
сказка непосредственно связана с выведением наверх чего-то, что когда-то было
осознано в человеческой сфере. Множество параллельных вариантов сказки, в
которых прекрасная женщина сидит в подземелье и ждет своего освобождения,
являются подтверждением нашей гипотезы.
Анима, которая олицетворяет для мужчины мир фантазии и отношение, которое
устанавливается у него к бессознательному, тоже когда-то составляла одно целое
с областью сознания и достигала человеческого уровня. Теперь же, вследствие
неблагоприятных культурных обстоятельств ее снова исключили из этой области и
низвели в бессознательное. Это объясняет, почему принцесса ждет своего
спасителя, который выведет ее наружу, сидя в подземелье, а также проясняет и
то, почему она появляется в виде лягушки. Наверху, при королевском дворе, где
господствует установка сознания, анима может рассматриваться только как
лягушка. Следовательно, в сознательной сфере преобладает такой аттитьюд,
который олицетворяет зрительное отношение к феномену эроса; а анима при этих
обстоятельствах оказывается в глазах мужчины при королевском дворе просто
лягушкой. Современный пример, который служит наглядной иллюстрацией такого
подхода,— это теория Зигмунда Фрейда. В ней вся сущность эроса сведена к чисто
биологической сексуальной функции. Все происходящее может быть объяснено с
точки зрения рациональной теории с помощью выражения «не что иное, как».
Например, для Фрейда было характерно недопонимание значения женского начала,
поэтому он всегда интерпретировал его как сексуальное. С его точки зрения,
даже готический собор представляет собой не что иное, как патологическое
выражение «не получившего жизни» секса, что подтверждается его фаллическими
башнями. Исходя из этого, анима вообще не имеет права на существование.
Подобное отношение к аниме имеет место не только в теории Фрейда, но и,
например, в случае насильственного подавления эротического принципа по
политическим или иным причинам или же моральных предубеждений против него.
Такой аттитьюд низводит аниму до уровня лягушки, вши или чего-нибудь столь же
низменного. И тогда мужская анима становится такой же неразвитой, как и
эротическая функция лягушки. Однако лягушке совсем не чуждо чувство
привязанности. Например, ее можно приручить и научить брать корм с руки.
Мужчина, имеющий аниму-лягушку, будет вести себя точно так же. Поэтому
становится ясно, зачем в гессенском варианте сказки для восстановления
человеческой природы анимы потребовались дополнительные действия. В нашей
сказке все происходит совсем по-другому, а вернее, наоборот. Под землей анима
предстает перед нами в виде жабы, нуждаясь в специальном экипаже из моркови,
чтобы выйти наружу и превратиться в человека.
В русском варианте сказки о царевне-лягушке Дурень должен был привести и
показать царю свою невесту. Он беспокоится, что она появится перед всеми в
виде лягушки, но она просит его поверить ей и ничего не бояться: когда он
услышит раскаты грома, это будет означать, что его невеста надевает свадебное
платье; когда сверкнет молния, он будет знать, что она закончила одеваться и
едет во дворец. И вот, дрожа от страха, он ждет, когда же появится его
невеста. И наконец царевна-лягушка, полностью преобразившись во время грозы в
самую прекрасную женщину, прибывает в карете, запряженной шестеркой вороных
коней.
Таким образом, в русском варианте сказки Дурень должен просто довериться своей
невесте и быть готовым принять ее, даже если она появится перед всеми в
смехотворном виде и нечеловеческом облике. В других вариантах данной сказки
можно обнаружить смешение с мотивом принца-лягушки. В них лягушка (как и
упомянутый принц) просит Дурня, чтобы он взял ее жить к себе домой, чтобы она
ела из его тарелки и спала в его кровати и чтобы он обращался с ней, как с
себе подобным существом, несмотря на все неприятности, которые это навлечет на
героя. После этого она превращается в человека, поэтому можно сказать, что ее
спасает доверие, признание и любовь. В нашей же сказке превращение вызвано не
доверием, а каретой из моркови. Поэтому остановимся на символическом значении
моркови более подробно. В «Словаре немецких суеверий» (Handworter-buch des
Deutschen Aberglaubens) вы можете обнаружить, что морковь имеет фаллическое
значение. В Бадене, например, считается, что, когда сажаешь в землю семена
моркови, нужно приговаривать: «Я сажаю семена моркови, девочек и мальчиков; и
дай Бог, чтобы их было столько, что если кто-то и украдет немного, то мы этого
даже не заметим». Посадка моркови напрямую ассоциируется здесь с «посевом»
мальчиков и девочек. В других странах приговаривают: «Я посеял семена моркови
для мальчиков и девочек», а затем продолжают сходным образом. Существует много
других забавных намеков, связанных с посадкой моркови, но во всех упоминается
тот факт, что морковь — это еда для самых бедных людей. Поэтому когда вы ее
сажаете, то надо быть щедрым и повторять: «Я сажаю морковь не только для себя,
но и для моих соседей тоже»,— тогда вы обязательно соберете большой урожай.
Один человек как-то поскупился и сказал, что сажает морковь только для себя и
для своей жены. И вот, когда пришло время собирать урожай, оказалось, что у
него выросло только две морковки.
В моркови содержится много воды, видимо, поэтому в диалектах ее иногда
называют — «помочись в кровать» (pissenlit).
Таким образом, морковь, как и большинство овощей, имеет эротическое и, в
особенности, сексуальное значение. Тогда вы можете сказать, что экипаж,
выносящий аниму наружу, символизирует секс и эротические фантазии, которые
часто являются для мужчин способом проявления эротического начала в их
сознании. Первоначально эрос получает выражение именно в сексуальных
фантазиях.
Схожее значение могут иметь и мыши. Например, в Греции наряду с крысами они
принадлежали богу солнца Аполлону, однако только его северной или зимней
ипостаси, иными словами, имели тношение к темной стороне солнечного принципа.
У нас в стране они ассоциируются с образом дьявола, который считается
повелителем всех крыс и мышей. Упоминание об этом можно встретить, например, в
«Фаусте» Гете: «Повелитель крыс и мышей» («Der Herr Her Ratten und der
Mause»). В «Словаре немецких суеверий» (Hand-worterbuch des Deutschen
Aberglaubens) вы найдете, что мыши считаются животными, в которых вселяются
души. На нашем языке это означает, что часто мыши являются олицетворением
бессознательной стороны личности человека. Вспомним, что если из тела человека
вылетела птица, то значит душа его покинула. Иногда же душа покидает тело в
виде мыши. В некоторых гимнах или ритуалах особо отмечается, что мышей нельзя
обижать или причинять им вред, так как в них могут обитать бедные души. Один
из самых знаменитых китайских поэтов, на мой взгляд, прекрасно описал в
поэтической форме значение образа крысы в жизни человека (то же можно отнести
и к образу мыши).
Rat in my brain,
I cannot sleep; day and night
You gnaw out of me my life.
I am slowly fading away,
Oh, rat in my brain,
Oh, my bad conscience.
Will you never give me piece again?
Крыса в моем мозгу,
Я не могу уснуть; день и ночь
Ты гложешь меня.
Я медленно угасаю,
О, крыса в моем мозгу,
О, моя нечистая совесть.
Неужели ты никогда не дашь мне покоя?
Мыши и крысы совсем не обязательно символизируют негативную сторону нашего
сознания, однако поэт в данном стихотворении уподобляет их любой беспокоящей
мысли, которая постоянно и вне зависимости от нашего желания гложет нас.
Вероятно, всем знакомы бессонные ночи, когда что-то не дает вам покоя и любое,
даже маленькое, препятствие становится непреодолимым; вы никак не можете
уснуть, снова и снова перебирая собственные мысли. Это напоминает ситуацию,
когда вас беспокоят мыши. Ужасные создания, они ночь напролет что-то грызут;
вы стучите по стене, и ненадолго наступает затишье, но затем все начинается
сначала. Если вам хоть раз в жизни довелось это испытать, тогда вы оцените
аналогию между мышами и беспокойной мыслью — комплексом, который не Дает вам
покоя. Таким образом, мышь символизирует навязчивую ночную мысль или фантазию,
которая никак не дает вам спокойно уснуть. Весьма часто мыши приписывается и
эротическое значение. Например, когда карикатуры изображают женщину, которая,
лишь только увидит мышь, сразу прыгает на стол, подобрав подол юбки. Поэтому
последователи Фрейда обычно интерпретируют мышь как сексуальную фантазию. Но
это верно лишь в том случае, когда навязчивой идеей является именно секс, а не
что-то другое, постоянно гнетущее сознание человека. Подведем итог всему
вышесказанному; фигуру анимы выносит на свет экипаж из моркови (которая
символизирует собой секс), запряженный мышами (которые олицетворяют ночные
тревоги и непроизвольные фантазии), а следовательно, их можно рассматривать
как подструктуру анимы.
И когда Дурень соединяет воедино экипаж и молодую жабку, она сразу же
превращается в прекрасную девушку. В действительности это может означать
следующее. Чтобы дать аниме возможность выйти на свет, мужчине необходимо
запастись мужеством, терпением и настойчивостью. Он должен постараться принять
и понять свои ночные эротические фантазии, осознать, в чем заключается их суть
и не препятствовать их развитию, фиксируя подробности (что допускает
дальнейшую амплификацию), и тогда его анима целиком «выходит на свет». Чисто
машинально он должен каждый раз задавать себе вопрос: «А что я здесь делаю?»,
и тогда в процессе развития сексуальной фантазии, в котором часто возникает
проблема анимы, выясняется, что анима много менее хладнокровна и бесчеловечна,
чем он думал. Вместе с анимой возвращается и подавленное женское начало, а
первым толчком для этого обычно служат либо сексуальные фантазии, либо
одержимость иного рода, например любовь к стриптизу или настоятельная
потребность смотреть в транспорте на женские прелести. Надо попробовать
позволить этим мыслям выйти наружу со всем тем, что они несут с собой. Только
так мужчина сможет осознать собственную аниму впервые или в очередной раз,
если какое-то время она была подавлена. Когда же данная взаимосвязь
отрицается, то анима снова оказывается в подавленном состоянии. Но становясь
неосознанной, она часто превращается в навязчивую фантазию, т. е. в мышь.
Однако даже третье испытание не убедило короля и старших братьев. Здесь мы
подходим к классическому мотиву: очень часто в сказках события имеют
трехступенчатое развитие, а затем следует финал. Мнение, что число три играет
в волшебных сказках большую роль, широко распространено. Однако, если вы
внимательно посчитаете, как это сделала я, то получится не три, а четыре.
Например верно, что в нашей сказке мы имеем дело с тремя испытаниями (ковер,
кольцо и девушка). Но затем, в финале, следует еще и прыжок через обруч. Если
присмотреться, можно увидеть, что именно такой ритм характерен для большинства
волшебных сказок. Сначала определенном ритме идут три сходным образом
организованных действия, а затем — финальное. Например, потеряв своего
возлюбленного, девушка должна найти его на краю земли: сначала она идет к
солнцу (1), которое показывает ей дорогу к луне (2), а та, в свою очередь,
направляет ее за советом к ветру (3); и только после этого она на четвертом
этапе — наконец находит любимого (4). Или же герой отправляется к трем
великанам или к трем отшельникам, то есть, он должен преодолеть обязательно
три препятствия. Только все три обычно образуют отчетливо выраженное единство
при последовательном объединении: первое, второе, третье идут с определенным
схожим повторением, поэтому четвертое часто игнорируется. Это четвертое — не
просто еще одна дополнительная числовая единица, поскольку не является вещью
того же самого рода, но чем-то совершенно отличным. Это происходит так же, как
при счете: один, два, три — бац! Только сосчитав — один, два, три, мы подходим
к настоящей развязке (denouement), которая заключена в числе четыре и которая
обычно является чем-то статичным: здесь больше нет постепенно
подготавливающего, динамичного движения, а совсем наоборот, вес приходит к
состоянию покоя.
В числовом символизме цифра 3 считается мужским числом, как и все нечетные
числа. Три считается первым в ряду нечетных чисел, поскольку единица,
благодаря своей уникальности, числом как бы не является. Таким образом, три —
это первое мужское нечетное число, которое включает в себя также и динамику
единицы. Подробнее об этом можно прочитать в работе Юнга, которая называется
«Психологический подход к догмату Троицы» («Психология и религия: Запад и
Восток», С. W. 11). Основная идея состоит в том, что три чаще всего
ассоциируется с непрекращающимся движением, а следовательно, и со временем,
так как без движения нет и времени. Также известны три норны (Nornir — богиня
судьбы в скандинавских мифах.— Прим. рус. пер.), олицетворяющие собой прошлое,
настоящее и будущее. Божества, олицетворяющие время, по большей части входят в
триаду. Три всегда заключает в себе символизм движения, так как для движения
необходимо иметь два противоположных полюса и обмен энергией между ними.
Например, положительный и отрицательный электрические полюса, а между ними
ток, который выравнивает напряжение.
Часто в мифологии встречается, что основную фигуру сопровождают два помощника.
Например, Митра и Дадофоры (Mithras and the Dadophores), Христос, распятый
между двух воров, и т. д. В мифологии подобные триадные структуры указывают на
полярность и общность: две противоположности и некое центральное образование,
которое, возникая между ними, их объединяет. Необходимо всегда различать
группу, состоящую из трех элементов одного рода, и группу, в центре которой
находится некая целостность, а две входящие в ее состав противоположности
являют собой то, что заключено у нее внутри. Здесь мы имеем дело с неким
дуализмом и связующим звеном, поэтому, чтобы не сбиться с истинного пути, надо
помнить, что три всегда связано с движением и временем, с неумолимой
однонаправленностью движения жизни. Поэтому часто в волшебных сказках сама
история состоит из трех основных фаз, за которыми следуют в качестве
заключительного четвертого этапа развязка (lysis) или катастрофа.
Четвертую
фазу нельзя сравнивать с тремя предыдущими, так как она ведет к чему-то
совершенно новому.
|
