Барыня и цыплятки

Жили-были барин с барыней, барин умер. Осталась барыня одна жить. Вот стала барыня дурить по-всякому: то прикажет хоромы для своей любимой старой клячи выстроить, то насбирает отовсюду котов и кошек бродяжных и сама кормит их, моет, чешет и обшивает.
А как сдохнет какой пес, так барыня плачет о нем, как о покойном муже, велит плакать и другим. А потом накажет сделать гроб, хоронит, как человека, и над могилой кладет памятник. Дворовые, бывало, целый день так и носятся взад-вперед по дому как угорелые из-за барыниных причуд.
Припала как-то той барыне охота заиметь сразу пятьдесят цыплят – да чтобы все как один черненькие были.
Прислуга узнала о том, заговорила:
– Да разве возможно это? Можно ли одной курице столько яиц согреть?
А горничная барынина уж и яйца собирает:
– Невозможно, да хочется!
Перепугалась дворня, попряталась по углам. Только один кучер не оробел. Говорит барыниной лакейке:
– Поди скажи госпоже, что я берусь высидеть. Пошла горничная к барыне, доложила, что кучер берется высидеть пятьдесят цыплят.
– Да чтобы все черненькие были, – хлопает в ладоши барыня.
Позвали кучера.
– Смотри, Иван, – говорит барыня, – если хоть один рыженький или беленький будет, пятьдесят розог получишь.
– Черненькие так черненькие, – отвечает кучер. – Только трудное это дело, барыня. Жару много надо. Не дай бог остыть, на яйцах сидючи.
– Что же тебе нужно, чтобы не остыть? – интересуется барыня.
– Место особое, избушку или там баню. Кормежки чтобы вволю. Да вина давай, когда попрошу.
– Ладно, – соглашается барыня. – Все получишь, чего только пожелаешь. Только уж ты постарайся, братец. Смотри, чтобы все до одного черненькие были.
Занял Иван на три недели баню, свил там гнездо, положил пятьдесят яиц. Когда все устроил, и барыню попросил посмотреть. Барыня пришла в баню, посмотрела на гнездышко и очень довольна осталась. А Иван и не думает на яйцах сидеть, телятинки поел, вина выпил да на боковую.
Прошел так день, за ним – другой. Сам Иван ест-пьет и друзей-приятелей угощает. От такой жизни взыграл в мужике бес.
А барыне не терпится – так и тянет взглянуть на свою наседку. Велела горничной проведать Ивана, узнать, как дела.
Прибегает горничная, докладывает:
– Иван сказал, что зябнуть стал. Разгневалась барыня на прислугу:
– Ах вы, такие-рассякие! Небось сами все мясо слопали, не дали клуке моей ненаглядной. Вот я вас ужо!
Повалилась горничная в ноги:
– Давали, матушка-барыня, все давали. И мяса, и вина, и чая, и всего, чего ни попросит. А он все мерзнет. И то сказать, такой мужичонка ледащий. Кажись, и двумя щетками взять противно.
– Молчи, дура, – топает ногами барыня. – Сию минуту сама к Ивану пойду. Ежели что не так, запорю всех на конюшне.
Приходит к Ивану, а тот уже портки скинул, сидит на сене, как клушка.
– Хватает ли жару, Ванюша? – спрашивает барыня.
– Ох, матушка-барыня, плохо наше дело. Кончается жар-то. Прибавить бы!
– Да ты мясо ел ли?
– Ел, ел.
– А вино пил?
– Пил. Да все никак не разогреюсь. А уж слышу, как цыплятки клювиками постукивать в скорлупу начали. Всплеснула барыня руками.
– Уж ты постарайся, Ванюша. Поднатужься как-нибудь. И чего тебе только не хватает?
– Эх, барыня, – хрипит Иван. – Бабу бы мне горячую. Кинулась барыня к двери, а Иван ее за руку – цап!
– Эх, матушка, пока ты кого-нибудь из девок своих докличешься, глядишь, и остынут яички-то. Постарайся уж сама, матушка-барыня.
Нечего делать – пришлось барыне самой Ивана разогревать. Уж больно охота взяла на пятьдесят черненьких цыпляток поглядеть! Стал Иван отходить немножко. Однако, как ни старалась барыня, все на нее знай покрикивает:
– Поддай жару!
Да опять:
– Поддай жару!
Барыня под конец уж и взмолилась:
– Не хватит ли жару, Ванюша? Не полопались бы яйца-то.
– Авось не полопаются, – Иван отвечает.
Наконец соскочил с барыни, сел на гнездо. И барыня, довольная, к себе пошла.
Еще два раза приходила барыня добавлять Ивану жару. А на третий, уходя, спросила:
– Когда же цыплята, Ваня?
– Сегодня ночью, матушка-барыня, сегодня ночью.
– Да уж ты постарайся. Да не забудь, чтобы все как один черненькие.
– Уж будь спокойна, матушка-барыня.
Ушла барыня, а Иван созвал своих дружков и говорит им:
– Вот вы, ребята, пили, ели, теперь меня пожалейте и сберегите. Ночью баню зажгите и меня с гнезда стащите и из бани вытащите. Я буду в огонь кидаться, а вы меня держите. Баня сильно загорится, тогда бегите барыне докладывайте.
Так и сделали дружки. Баня шибко загорелась; барыне доложили, а уж Ивана из бани вытащили. Иван кричит, как наседка:
– Клу-клу-клу!
А его дружки-слуги крепко за рубаху держат. А Иван так в пламя и кидается, так и кидается... И барыня все это слышит и кричит:
– Боже мой, боже мой, держите клуку! Вот как горячо материнское сердце, сама себя не жалеет, в пламя кидается.

Забавные сказки/Литературная обработка А. Нечаева, Л. Мезинова, худож. Л. Тишков. - М.: Радуга, 1992, илл.

fairypot.narod.ru

fairypot@yandex.ru

Сайт создан в системе uCoz