Земля и люди

(По мотивам сказки Г.-Х. Андерсена «Вен и Глен»)

Вы, наверное, заметили, что всё удивительное и сказочное, случалось давным-давно или, может быть, вовсе никогда не случалось. Пожилые люди в таких случаях говорят: «Разве в нынешние времена может произойти что-нибудь стоящее, измельчала жизнь, и молодёжь нынче не та. Вот в наше вре-мя!..» А молодые люди в чудеса не верят и сказки считают совсем уж дет-ской забавой. На самом деле, неправы ни те, ни другие. Просто настоящие чудеса приготовляются медленно, а происходят в минуту, поэтому чтобы ус-петь увидеть и понять, что перед тобой чудо, нужно смотреть, не отрываясь, пристально. Но люди так заняты собой, что долго глазеть по сторонам в ожидании чуда им некогда. Только состарившись, мы начинаем неторопливо всматриваться в прожитую жизнь, и тогда понимаем, что были свидетелями чудес, незаметно преобразивших мир. И чем пристальнее и глубже человек всматривается в прошлое, тем яснее проступает в нём удивительное и не-обыкновенное. Чтобы увидеть чудо, нужно расстояние, вот и всё. Поэтому большинство сказок описывает прошлое. Но, с другой стороны, кто знает, что уже прошло навсегда, а чему ещё только предстоит случиться?

Итак, когда-то давным-давно, в незапамятные времена, среди лесистой равнины на взморье высились два холма. Дикой зеленью были покрыты их склоны. В непроходимых зарослях прятались зверь и птица, и всякие гады находили там своё убежище. Весной и летом холмы цвели, и от цветения земли воздух наполнялся нежными ароматами. Зимой склоны холмов покры-вал белый снег, и северный ветер колдовал среди нагих ветвей и пел свои унылые песни.

– Слышишь, как воет ветер? – спрашивал один холм.

– Весна вернётся, вернётся… – отвечал другой.

И вновь холмы погружались в долгий и тёмный сон.

Приходила весна. Звонким пением талой воды оглашались окрестно-сти.

– Уф! – говорил один холм другому. – Я промок насквозь.

– Скоро, скоро летнее солнце высушит нас, – слышалось в ответ.

И наступало лето. Воздух дрожал от зноя, и песни жаворонков дивны-ми переливами звенели высоко в неистовой лазури неба.

– Жарко, – говорил один холм другому.

– Потерпи, скоро осень, – слышалось в ответ.

Возвращалась осень. Холодный порывистый ветер трепал поредевшие кроны, и холодные капли дождя стучали по жёлтым листьям то отчаянно, то смиренно.

– Вот и прошёл год, – говорил один холм другому.

– Сколько их ещё пройдёт, – слышалось в ответ, и неизменный в лю-бое время года и в любую погоду шум прибоя, бесстрастно подтверждал, слова, сказанные на ветер.

Так однообразно и бесследно проходили тысячи, десятки и сотни тысяч лет. Пока на взморье не пришли люди. Они рубили леса, строили дома, про-кладывали дороги. Время от времени вспыхивали войны: воевали деревня с деревней, племя с племенем. Крики и стоны тогда оглашали окрестности, го-рели дома, горели посевы.

– Шумно стало у нас, беспокойно, – сказал один холм другому.

– Скоро люди уйдут, – услышалось в ответ.

Но люди не ушли. Несмотря на войны и пожары, болезни и голод их становилось на взморье всё больше и больше. Всё чаще беспокоили они ве-ковечную дремоту холмов. И тогда решили уйти холмы. В грозовую ночь, когда ветер ревел и выл, не утихая, а огромные волны с сокрушительной си-лой снова и снова обрушивались на берег, холмы откололись от материка и стали островами.

К утру ярость трёх стихий утихла, и немногие оставшиеся в живых лю-ди увидели размер постигшего их бедствия. Трудно было, озирая открыв-шуюся картину, не впасть в отчаяние. Мужья скрежетали зубами, посылая проклятия небу и морю. Жёны и матери рвали на себе волосы, оплакивая по-гибших. Воды моря покрывали долину. Море затопило деревни, разметало дома, размыло дороги. Даже самые ужасные войны не приносили людям столько бедствий, как природа, восставшая против человека в ту ночь. Что им оставалась, жалкой горстке двуногих существ, ослеплённых горем, ли-шённых самого необходимого, накануне зимы? Призрак гибели вставал над теми, кто чудом уцелел во время урагана, и судьба их представлялась, столь печальной, что впору было завидовать мёртвым. Но люди победили отчая-ние. Собравшись с духом, они подготовились, как смогли, к предстоящим холодам: вырыли землянки, подобрали с полей, всё, что уцелело от разгула стихии. Многие из них не встретили весну, но те, кто выжил, сразу, лишь сошёл снег, принялись за строительство дамбы. И жизнь вернулась в долину со стуком топоров.

Прошли годы. О той страшной, чудовищной ночи, когда разверзлись земля и небо, а море поглотило столько жизней, люди уже помнили лишь по древним легендам, в которых пелось о том, как два холма убежали от матери-земли и превратились в острова. Но эти легенды мало кто знал, и людям ма-ло-помалу стало казаться, что их жизнь под защитой дамбы была благопо-лучной и безопасной всегда.

От сытости и спокойствия население быстро прибавлялось. Уже стано-вилось тесно на берегу, и жители края всё чаще засматривались в сторону моря. Оно манило их своей далью, обещанием новых земель и необыкновен-ных приключений. Первыми на пути ищущих взглядов, поднимались из мор-ской пучины два острова, которым тогда и дали имена Вен и Глен. Уже ры-баки подходили на своих утлых лодках к их берегам и сушили там сети, пе-режидая непогоду, уже гуляли от деревни к деревне рассказы о русалках, будто бы живущих на островах, и о тучных пастбищах, которыми они бога-ты, и о несметных косяках рыбы, которые ходят у их берегов, пока, наконец, не наступил день, когда несколько семей перебрались на острова, чтобы по-селиться здесь навсегда.

– Опять эти люди, – сказал Глен. – Что за назойливые создания! Никуда от них не скрыться.

– Да… – вздохнул Вен.
Столетия пролетели, как минута. Пришли времена, когда люди повери-ли и полюбили единого бога. И от любви своей стали строить для бога дома на земле, в городах и сёлах, чтобы бог жил среди них. Так на каждом острове появилось по церкви. Высоко вознеслись колокольни этих церквей, и воз-вращавшиеся из дальних странствий корабли безошибочно прокладывали свой курс между рифами и мелями. А ночью или в туман колокольни подава-ли кораблям сигнал звуком своих колоколов, чтобы никто не мог сбиться с пути и сгинуть в коварной морской пучине. Долгий стон их певучей меди ог-лашал морские просторы, укрепляя сильных и ободряя слабых.

Увы, вместе с любовью к богу, к людям пришла и ревность. Всем каза-лось, что именно они ближе к богу, чем другие, что именно они служат богу правильнее других. И первенство своё всякий готов был утверждать жесто-костью и вероломством. С новой силой вспыхнули распри между людьми. Не умолкая, гудели колокола на островах, но не дружественным приветом зву-чали они для мореходов, а эхом кровавой резни.

– Слишком уж они шумят, – рассердился Глен.

– Пожалуй, – отозвался Вен.

– Я ухожу, – сказал Глен. – Ты со мной?

– Нет, – отказался Вен.

Среди бела дня остров Глен со всеми полями, лесами, домами, церквя-ми, людьми и животными ушёл под воду. Никто и опомниться не успел, как тугие морские волны сомкнулись на том месте, где когда-то была твердь. Так навсегда смолкли колокола Глена.

Долго об этом несчастье шумела молва. Вспоминали, как накануне вы-ли и метались по берегу собаки, словно предчувствуя беду, как старый пья-ница Петер никак не мог на лодке выйти в море: волна всё время прибивала его обратно к проклятому берегу. Кто-то рассказывал, что звонарь, взобрав-шийся в утро катастрофы на колокольню, тщётно пытался ударить в колокол, но металл беззвучно касался металла. Кто-то даже вспомнил, что ключница Анна в то утро расшибла себе голову, спускаясь в подвал за селёдкой. Рыба-ки, проплывавшие много времени спустя над местом, где когда-то был ост-ров, рассказывали шёпотом в портовых тавернах, что слышали со дна мор-ского голоса утопленников, взывавших о помощи. Впрочем, говорили они это, скорее всего, чтобы впечатлить местных красоток. Да и хмель ударял в голову. А может, рыбаки принимали за человеческие голоса шум ветра и крики морских птиц, которых в тех местах было превеликое множество. Кто знает?

Так и сяк судили люди на берегу об исчезновении Глена. Вспомнили и старую легенду о двух холмах. Общее мнение было единодушным: решили, что одним островом теперь дело не кончится: провалился один – провалится и другой. «Глен теперь дожидается Вена», – говорили они, и покачивали го-ловами. Страх поселился в домах. Жители Вена каждую минуту ожидали бе-ды. Свалится ли камень с обрыва, ударит ли гром – всякий замирал в тревоге и крестился. Не лучше было и тем, кто жил на материке. У многих на острове оставались друзья или родные. Всякий раз после бури они спешили к морю и с тревогой в сердце всматривались в даль: на месте ли остров?

И вот решено было вновь потягаться со стихией, вернуть когда-то по-хищенные морем земли. Тогда остановились войны. То, что не смогла сде-лать любовь, сделали страх и стремление к выгоде. Вновь, как в легендарные времена люди, объединились вокруг общего дела. Они насыпали плотины, соединившие остров с материком, откачали воду в проливе, и дно морское превратилось в великолепный, обширный луг, а остров Вен – в живописный мыс.

По сегодняшний день сохранилась старая церковь на бывшем острове. Издалека виден шпиль её колокольни. Туристы на автомобилях и автобусах приезжают к подножию холма, медленно поднимаются вверх по узкой лест-нице. Перед церковью они останавливаются на смотровой площадке, с кото-рой открывается прекрасный вид и на море, и на землю: море такое же бес-крайнее и дикое как встарь, изумрудно-зелёная земля прорезана сетью шос-сейных дорог и линиями электропередач. Конечно, вряд ли вы в наше время услышите пение жаворонка или беспокойные крики чибиса, зато взор ваш порадуют живописные стада дисциплинированных коров на лугу и артисты в фольклорных костюмах.
Впрочем, не всё так безоблачно. Иной раз с моря к берегу прибьёт нефтяное пятно или в почву проникнет медленный смертельный яд, от кото-рого трава станет ярче, а жизнь животной твари и человека короче. Почти исчезли леса. Давным-давно не стало диких зверей. Люди более менее нау-чились уживаться друг с другом, но нельзя сказать, чтобы они научились жить.

– Мир изменился, – думает Вен. – Глен был, пожалуй, прав. И он ждёт меня.

fairypot.narod.ru

fairypot@yandex.ru

Сайт создан в системе uCoz